- Андрей, замечал, что вы остаетесь работать дополнительно почти после каждой тренировки, а иногда даже после игр. Получается, получаемых нагрузок вам мало?
— Понятие «тренировка» у каждого разное. У вас это понятие ассоциируется с работой на льду. У нас – все в комплексе. Сюда входит растяжка, ледовая подготовка, заминка, силовая нагрузка. Каждый делает то, что ему нужно.
- Что делать после ледового занятия, решаете сами?
— Кому-то советует тренер, кто-то сам чувствует, что ему необходимо, зная особенности своего организма. Те ребята, которые постарше, умеют и знают, как себя готовить.
- После двухчасового занятия на льду вы остались на скамье запасных и к вам подходили молодые ребята, масочники. Вы им что-то советовали?
— Никого я специально не собирал. У нас командный вид спорта. Мы не в теннис играем. Все общаемся, разговариваем, обмениваемся мнениями. И если где-то собралась компания из пяти человек, то это не значит, что я им что-то втирал, как тренер. Специально молодых я не собирал. Это ваши неправдивые наблюдения (интересно, что в конце нашей получасовой беседы к Андрею подошел один из молодых хоккеистов «Сокола». Николишин на вопрос «Еще будем работать?», ответил: «Да, у нас еще веса» – авт.).
- Признайтесь, долго сомневались перед тем, как принять предложение «Сокола»? Все-таки играть приходилось в не существовавшем к тому моменту чемпионате, в стране, где квалифицированных хоккеистов, от силы, несколько десятков…
— Скажите ребятам, которые находятся рядом, что у них невысокий уровень – это раз. Перед тем, как принимать приглашение, я сначала переговорил с Костей Касянчуком, потом с Сашкой Годынюком, затем собрал вещи и приехал.
- В Украине вы уже почти три месяца. В вашем настрое на игру не появилось апатии из-за того, что половина команд – откровенно слабые и играть с ними не интересно?
— Не понимаю понятия «не интересно играть». Да, бывают команды, которые уровнем ниже остальных. Но в чемпионате Украины нет ни одной команды, которая бы не набрала ни одного очка. К каждому сопернику нужно готовиться, ко всем нужно настраиваться. Нужно психологически правильно подойти как к противостоянию с конкурентами в борьбе за лидерство, так и с аутсайдерами. Кроме того, существует разница между профессионалами и любителями. Одни выходят выполнять работу, а другие играют в свое удовольствие.
- Приехав в Киев, вы рассказывали, что у вас с «Соколом» нет контракта, а существует джентльменская договоренность, что в случае, если поступит предложение из КХЛ, вы сразу уходите…
— Во-первых, после 15 января все переходы в российской лиге запрещены. До 15-го предложения были. Но сейчас, коль я остался здесь, о них вспоминать нет смысла. И обсуждать условия, устраивали они меня или нет, на страницах прессы тоже нет надобности.
- Раз так, то не собирались ли вы перевозить сюда семью? Ведь вам, по сути, приходится вести кочевую жизнь, с постоянными перелетами из Киева в Москву и обратно…
— Не собирался. Начнем с того, что старший сын Александр учится в институте, средний Иван – в выпускном классе. Дочь Мария тоже ходит в школу, она у меня третьеклассница. Как мне их сюда привезти, если здесь даже русских школ нет?
- В Киеве есть…
— Но я живу и тренируюсь в Броварах.
- Александр Николишин недавно выступал в составе сборной России на юношеской Олимпиаде в Инсбруке. Не боитесь, что сыну будут мешать сравнения с отцом?
— Сашу и Ивана я сам отдавал во все секции и, наверное, хотел, чтобы они пошли по моим стопам. Но право выбора принадлежало сыновьям. Я на них не давил. Занимались они всем –гимнастикой, плаванием, волейболом, баскетболом, велокроссом, теннисом. Но выбрали хоккей. Это был их сознательный, здравый выбор. Сумеют ли сыновья чего-то добиться – тоже зависит от них. Я им только предоставляю возможность.
- Дочь тоже пробует себя в спорте?
— Мария занималась фигурным катанием, гимнастикой. В данный момент учится играть в теннис, а также посещает музыкальную секцию, играет на гитаре.
- Если бы дочь захотела играть в хоккей, стали бы запрещать?
— Как я могу запрещать? Это ее жизнь, ее выбор. Каждый человек вправе иметь свою точку зрения и право выбора.
- Украину можно назвать вашей второй Родиной. Сейчас у вас есть возможность бывать здесь постоянно. Вам интересно ездить украинскими городами?
— Я неоднократно бывал в Украине и раньше, ведь у меня отец родом из Украины. Потому первооткрывателем себя сейчас не назову. Конечно, были города, где раньше не бывал, но мое знакомство с ними ограничивалось стадионом и гостиницей.
- Знаю, что вас очень тепло встретили во время матча в Новояворивске, где «Сокол» встречался с «Львовскими львами»…
— На игру приезжали мои родственники в количестве трех человек, но не более того. В Новояворивске меня встречали точно так же, как и во всех остальных украинских городах.
- Судьба вашего отца в советские годы постигла многих украинцев. Но судьба каждого – отдельная трагическая история (отец Андрея – политзаключенный из Западной Украины, отправленный в ссылку в Сибирь)…
— Я не хочу говорить об отце. Могу лишь сказать, что дома в Воркуте с папой мы разговаривали на украинском языке. Потому украинский понимаю отлично. Когда был маленьким, летние каникулы проводил в селе Вивня Стрийского района Львовской области, откуда отец родом. Сейчас стараюсь раз в год посещать могилу папы в Вивне. Кроме того, вся родня по отцовской линии живет там.
- Наставник «Сокола» Александр Годынюк, с которым вы вместе начинали играть в НХЛ в составе «Хартфорда», сейчас вами в первую очередь воспринимается как друг или как тренер?
— Мы переступили порог этого комплекса. Александр Олегович для меня – тренер. Как только тренировка закончилась, он для меня – друг, товарищ, знакомый.
- Визуальное впечатление, что став тренером, Годынюк немного поменялся, стал более замкнутым. Согласны?
— Нет. Мне кажется, Александр каким был, таким и остался. По крайней мере, я не вижу причин для того, чтобы считать, что Годынюк стал другим. Просто сейчас его роль немножко другая. Раньше мы ели один хлеб, как игроки. Сейчас хлеб тоже один, только наши роли разные.
- В США вы сошлись сразу?
— Конечно, ведь Сашка был первым русскоговорящим человеком, находившимся рядышком в первые дни моего пребывания в Америке. Еще один украинец Игорь Чибирев появился в «Хартфорде» немного позже. Свою роль Годынюк в моем становлении сыграл и я ему за это благодарен.
- Бытует мнение, что в отличие от многих соотечественников, вы за 13 лет в США всегда оставались русским …
— Никогда не ставил перед собой цели остаться русским в Америке. Оставался таким, какой я есть. И хотел, чтобы меня люди воспринимали таким.
- Возможно, «сохраниться» вам удалось потому, что ваш круг общения составляли выходцы из СССР?
— У меня поныне со времен выступлений в НХЛ осталось множество хороших друзей совершенно разных национальностей. Это та доля, которой я чрезвычайно горжусь. У меня в самом деле очень много хороших, преданных, очень верных друзей.
- Но говорят, что много настоящих друзей быть не может…
— Не знаю. Никогда не делил людей на звезд или незвезд. Для меня люди бывают только порядочными и непорядочными. Мне почему-то получалось находить общий язык со многими и время показывало, что в своих друзьях я не ошибался. Вот, возьмите, яркий представитель (к Николишину со словами «Золотой вы человек, Андрей Васильевич» подошел партнер по «Соколу» Александр Матвийчук – авт.). За своих друзей готов голову отдать.
- К слову, по отчеству вас называли с юных лет. В Америке тоже?
— Об этом в США знали и писали, об этом говорилось, но для американцев выговаривать «Васильич» — слишком долго. Потому ко мне обращались кратко – Нико.
- Когда-то вы сказали, что вернувшись из США в Россию и видя озлобленных людей сами стали немного озлобленным…
— Я замечал, что люди в России были злые по отношению ко мне. Из-за того, что я ходил, улыбался, был счастливым, жизнерадостным, не стеснялся говорить людям на улице комплименты. Люди этого не понимали и накручивали себе что-то другое.
- Сейчас люди поменялись?
— Нет. По крайней мере, я в себе перемен не чувствую. Я всегда отношусь к людям так, как хотел бы, чтобы относились ко мне. А остальным решать самостоятельно, кому кто приятен или нет, и стоит ли с ним общаться.
- Украинцы похожи на россиян?
— Россия – огромная. Одним аршином ее не измерить. Все зависит от умения общаться, от воспитания, от человека. Я сравнивать украинцев и россиян не возьмусь.
- Андрей, как оказалось, единственный раз в своей карьере вы стали чемпионом мира на заре карьеры, в 1993 году. Тогда, что парадоксально, россияне начали турнир очень неудачно – с ничьей против итальянцев и поражений от Швеции и Канады…
— Тогда были собраны ребята из разных клубов. Кто-то приехал из Европы, кто-то из Америки. Нам не хватало сыгранности, привыкали к тренеру, появились новые требования. Пока шла притирка, результата не было. Ну и, как это часто бывает, начало турнира лидеры проходят не совсем ровно. Но мы набрали ход и сумели победить. Это главное.
- В сознании тех, кто помнит первые годы вашей профессиональной карьеры, вы остаетесь динамовцем. В НХЛ вашу фамилию, наверное, стоит ассоциировать с «Вашингтоном», с которым вы играли в финале Кубка Стэнли в 1998 году?
— Для меня родная та команда, в которой я играю. Но того, что я динамовец, не отрицаю. Я родился и вырос в Воркуте, но хоккейное становление прошел в московском «Динамо» и именно его считаю своим родным клубом.
- А тогдашнего наставника «Динамо» Владимира Юрзинова – родным тренером? Известно, что многие динамовцы и вы в том числе приезжали к Владимиру Владимировичу в Швейцарию в летний лагерь даже из НХЛ…
— Для начала замечу, что благодарен всем тренерам, которые встречались на моем пути. Начиная от первого Виктора Богатырева и заканчивая Александром Годынюком. Мне повезло, что на моем пути были сильные и мудрые наставники. От каждого я почерпнул что-то свое. Владимир Юрзинов сыграл огромную роль в моем становлении, потому что пригласил в команду в 16-летним возрасте меня и еще нескольких моих сверстников. Затем Владимир Владимирович постепенно подтягивал меня к команде московского «Динамо». Мы были под очень серьезным патронажем. Не только Владимира Владимировича. За нами с юных лет следили, смотрели, лечили, учили.
Что касается летних лагерей, то Юрзинов на тот момент уже работал в швейцарском «Клоттене». Мы приезжали к нему. Не только динамовцы, но и многие другие ребята. Летний лагерь – это своего рода разрядка и работа над техникой, где-то над поддержанием функциональных кондиций. Каждый рассматривал свое пребывание в этом лагере по-своему. Я был там всего два раза. Очень интересно. Во-первых, страна чистая, спокойная, созданы все условия. Бассейн, дорожка из опилок для пробежки в лесу, лед два раза в день – пожалуйста. Обо всем этом позаботился Владимир Владимирович.
- Такое впечатление, что тренерский вопрос для вас стал заметным лишь после возвращения из НХЛ. К примеру, ходят слухи, что из «Трактора» в прошлом году вы ушли из-за недоразумений с тренером Валерием Белоусовым…
— Это неправда. Не верьте слухам. Я не уходил из «Трактора» с долей скептицизма или недовольством.
- Обращенные к вам слова тренера «Лады» Петра Воробьева в 2006-м – «Твоя вина в том, что ты есть» — зацитированы в свое время вами лично…
— От этих слов не отказываюсь. Мое мнение, Воробьев не умеет работать с авторитетными людьми. Он просто-напросто боится их. Мое мнение – нужно уметь уважать человека вне зависимости от того, что он делает и как. К сожалению, у Петра Ильича немножко другие критерии оценки игрока.
- В последнее время вы жестко критикуете Вячеслава Быкова…
— Критика существует не для того, чтобы унизить человека, а для того, чтобы человек задумался и стал лучше. И обратил внимание на те нюансы, на которые ему указывают. И указывают люди, которые знают и сделали в хоккее не меньше Быкова. В этом я Вячеславом не согласен. Умение воспринимать критику – тоже своего рода дар. Человек, способный правильно анализировать и воплощать замечания, становится сильнее. Потому критиковал Быкова не только я, но и очень многие специалисты.
- По вашему мнению, Быков – хороший тренер?
— Человек, выигрывавший чемпионаты мира, не может быть плохим тренером. Не важно, какой состав у него был под рукой. Это специалисты знают и разбираются, за счет чего он выиграл. Результат есть результат.
- Знаменитый российский баскетболист Сергей Базаревич в интервью «Обозревателю» сказал, что до перехода в НБА многих вещей в тактике не знал вообще и им его обучили американские тренеры. В НХЛ ситуация идентичная?
— НХЛ – вершина айсберга. Обучение там проводится в меньшей мере. Хотя совершенствоваться можно всегда и везде. Было бы желание. Да, там больше игр. Но методики обучения бывают разные. Есть через тренировки, а есть через игры. Можно обучаться через игру. Что касается тактики, то могу сказать, что в этом плане НХЛ ушло намного дальше России и, наверное, Европы. Да, американцы многое у Европы почерпнули, но Россия всегда играла за счет огромного таланта игроков, большой самоотдачи, скорости. В НХЛ последних лет, конечно, очень много тактики, различных нюансов, на которые в России и в Украине практически не обращают внимания.
- Говорят, что Александр Годынюк приблизил стиль «Сокола» к канадскому. Вам игра нынешней команды напоминает канадский вариант?
— Нет, не напоминает. С тем же, что здесь было раньше, мне сложно сравнивать, потому что я не видел игру «Сокола» до того, как команду возглавил Александр Олегович.
Иван Вербицкий, «Обозреватель»
Фото: Илья Хохлов
Ось що хочу сказати з цього приводу...