В первой части интервью с легендарным украинским тренером Анатолием Богдановым мы поговорили об игровой карьере и этапе становление его как тренера. Вторая часть нашего разговора затрагивает наиболее яркий период истории киевского Сокола — бронзовый успех 85-го года, сборную СССР, игры с клубами НХЛ и этап карьеры в Финляндии...
- Расскажите о бронзовом успехе 85-го года…
- Это же было черт знает когда — сейчас никто этого уже практически не помнит, а многие и не знают. Тем более что в последнее время в КХЛ и в Суперлиге России такие «провинциальные» клубы, как Салават Юлаев, Ак Барс, Металлург Магнитогорск, Авангард, Локомотив Ярославль становились чемпионами. Как-то забылось, что в то давнее время доминировали в Чемпионате СССР московские клубы. ЦСКА был традиционным чемпионом, а Динамо, Спартак и Крылья Советов попеременно занимали места на пьедестале почета. Начиная с 1947 года, когда был проведен первый чемпионат СССР, до 1985 года лишь четыре не московских клуба — Торпедо Горький, Трактор, СКА и Химик, были призерами. Так что для нас, бронзовые медали были чуть ли не золотыми. ЦСКА и Динамо имели несомненное преимущество в комплектовании по сравнению с профсоюзными клубами, так как «приглашали» игроков, призывая их в ряды Вооруженных сил или КГБ. Порой дело доходило до того, что в этом соревновании между собой, в борьбе за игрока работал принцип — если даже не усилим себя, главное чтобы соперник не укрепился. В один из сезонов в ЦСКА были приглашены молодые хоккеисты 1963 года рождения: Олег Старков, Леонид Трухно и Андрей Мартемьянов, бывшие на то время самыми талантливыми игроками в своем возрасте, но, к сожалению, так и не заигравшими на уровне Национальной сборной. Хотя трудно сказать, как бы сложилась их спортивная судьба, останься они в Свердловске.
- Какой для вас был самый неудобный соперник?
- Динамо Москва. Изредка выигрывали у ЦСКА, часто у Спартака, а вот с динамовцами... Играем на равных почти весь матч, не уступаем в количестве голевых моментов, но в результате у них находится то Мальцев, то кто-то из братьев Голиковых, и проигрываем в одну шайбу. Почему так складывалось? Все-таки общекомандный уровень мастерства у них был повыше, и играли динамовцы в обороне более внимательно, чем армейцы Москвы. У ЦСКА был настолько сильный состав, особенно в нападении, что у них в отношении соперника постоянно была мысль: «мы всегда успеем забить на гол больше», а времени иногда и не хватало. Из удобных соперников… Наверное, динамовцы Риги. Мы обыгрывали их достаточно часто, неплохо играли со Спартаком.
- А принципиальные соперники были?
- В Высшей лиге СССР Сокол играл под моим руководством 13 сезонов. Это достаточно длинный период — менялись в составе лиги аутсайдеры, менялись взаимоотношения между клубами... Не могу припомнить такого. Ну, Химик, может быть. ЦСКА и Динамо назвать принципиальными соперниками было нельзя, так как у нас были «разные весовые категории». С ними мы не играли, а сражались, как говорится, за честь и иногда Фортуна улыбалась нам (улыбается). На эти игры всегда приходилось поднимать команду: и кричать, и уговаривать, применять весь арсенал тренерских педагогических и антипедагогических методов. У некоторых тренеров других клубов даже появилась теория – зачем с ними терять силы и получать травмы? Например, прекрасный тренер, мой друг, к сожалению, ныне покойный, Владимир Васильев, многолетний наставник воскресенского Химика, советовал мне: «Зачем ты с ними играешь? Нужно брать свои очки!», то есть у команд равных по силе. Тем не менее, Химик сам часто успешно играл с ЦСКА и Динамо. Возвращаясь к принципиальности матчей — тогда ведь не было дерби, кроме московских, не было противостояний республик.
- 85-й год был самым удачным в истории Сокола, но было много неудачных игр в том сезоне. Почему такие были перепады?
- Попытаюсь вспомнить (улыбается). «Было много неудачных игр в том сезоне», по-моему — преувеличение. Действительно, в начале чемпионата у нас были перепады в результатах матчей, но по качеству игры мы выступали достаточно стабильно, а затем выровняли уровень выступлений и привели к единому знаменателю качество игры и результат. Ведь закончить сезон в числе призеров невозможно, не показывая стабильной игры. В течение длинного сезона всегда бывают сложные периоды, связанные с травмами ведущих игроков, с трудностями в переездах (про чартеры в то время и не мечталось), судейскими ошибками и другое. Но всегда превыше всего нашим тренерским штабом ставился характер, желание и умение сражаться в любой игровой ситуации, независимо от результата, до финальной сирены.
- Как мотивировали игроков в таких ситуациях? Кричали, ругались, стульчики бросали, может?
(1).jpg)
- Решающая игра 1985-го года против Химика – можете воспроизвести в памяти тот день и те события накануне матча?
- Конечно, было огромное напряжение. Хотелось выиграть, тем более играли дома, в Киеве. Помню, Валера Ширяев и Толя Доника за день до матча вернулись победителями Универсиады в составе сборной СССР, а Доника, к тому же, был травмирован. Мы решили не рисковать и дать ему возможность полностью восстановиться, а он мне: «Анатолий Васильевич, но это же решающая игра! Поставьте меня! Если нужно, я кому-то колено отгрызу!». А игра, конечно, получилась зрелищная и результативная, и голы красивые, и отличились все – и ветераны и молодые.
- В решающем этапе ожесточенная борьба шла между Динамо и ЦСКА…
- На матч с ЦСКА в Киев приехали высшие чины Вооруженных сил СССР, в том числе генерал армии Куликов, командующий силами стран Варшавского Договора, давая понять, как высшему руководству Украины, так и команде Сокол, что ЦСКА «должен» выиграть. К чести наших руководителей, на нас не оказывалось никакого политического давления. Да и спортивного напряжения мы не испытывали, так как в схватке двух великих клубов мы были только участником, способном осложнить ситуацию в борьбе за чемпионство. Хотя мы и проиграли 4:6, но с чистой совестью покидали хоккейную площадку, отдав все силы в матче. Похожая ситуация была и в Москве, в игре с Динамо. Нам говорили, мол, вам уже ничего не надо, зачем напрягаться. Но мы в такие игры не играли — проиграли по игре, но «руки не подняли». Но вот вскоре после этого Динамо забрало Татаринова, Еловикова, Ширяева, Васильева и Синькова. К счастью, к решению этой проблемы подключилось высшее руководство Украины, и вскоре вернулись домой трое из них — Ширяев, Синьков и Васильев. Возможно, что это была своего рода месть от Динамо за то, что мы играли свою игру.
- Компенсации за игроков Сокол тогда, естественно, не получил?
- Нет, конечно! Как я уже говорил выше, клубы силовых структур, имели привилегии в комплектовании. Сокол же был даже юридически в заранее проигранной ситуации, ведь эти хоккеисты «служили» в погранвойсках КГБ СССР и были в полугоде от демобилизации. Получилось, что КГБ раскрыл «заговор киевского Сокола по сохранению своих хоккеистов». К сожалению, в связи с этим, пострадали по службе офицеры в командовании Западного пограничного округа, помогавшие нам. «Раскрытые» в погранвойсках, мы обратились за помощью к войскам ПВО в Украине и, несмотря на неприятности созданные нами «на границе», нам пошли навстречу — разве это не пример любви к Соколу в Украине. Но, к сожалению, по нашей вине, снова у военных возникли проблемы. Точнее говоря, по вине Руста приземлившегося в Москве на Красной Площади, а наших молодых хоккеистов всех отправили в часть (смеется).
- А вообще было такое, чтобы Сокол при вас играл, скажем, не в полную силу?
- Если ты имеешь ввиду договорные матчи, то Сокол в такие игры не играл и мы, тренеры такого никогда не допускали. То, что тот или иной игрок мог играть в полсилы… Ну, на это может быть целый комплекс причин и обвинить игрока, что он делает это умышленно... С другой стороны, если непредвзято посмотреть, разве не делают ошибок игроки даже высокого уровня? К тому же, у меня есть, по мнению других, «недостаток» — я доверяю людям.
- Вас часто называют хоккейным Лобановским. Встречались с Валерием Васильевичем?
- Да, мы несколько раз встречались. У меня был товарищ Борис Кулачко, который работал администратором футбольной сборной СССР. Как-то мы играли в Москве со Спартаком. И вот Борис прибегает после матча и говорит, что Вячеслав Колосков, работавший одно время начальником Управления футбола и хоккея и Валерий Лобановский сейчас в сауне в Лужниках, приглашают тебя. Посидели, поговорили. О чем говорят тренеры? Конечно, о тренерской работе. Выпили по рюмке и бегом к команде. Лобановский тогда в сборной СССР работал, зимой это было…
Хотя с футболом у меня была отдельная история (смеется). Когда Сокол начал подниматься, набирать популярность, в Динамо как раз был кризис. Мы стали конкурировать с Динамо по популярности, приближаться к ним. И вот в интервью один из московских журналистов спросил: «Планируете ли вы, сколько очков наберете дома и на выезде?». «Да, конечно, планируем». «Но, ведь это же так скучно, когда в футболе Лобановский планирует, сколько очков набрать». На что я ответил: «Но Динамо ведь планирует от жиру, а нам быть бы живу». Я то имел в виду, что мы за выживание боремся, а они — за звание чемпиона. Но в Киеве меня поняли не так (улыбается). Вышел этот материал в Советском Спорте, меня вызывают в ЦК КПУ, в Отдел агитации и пропаганды: «Как вы так о нашем футболе…". Как смог объяснил, что я имел в виду. Мы ведь действительно планировали, сколько очков набирать, только для разных целей. А планировали тогда все. У нас вообще на очках была завязана премиальная система. Делали реальный план, сколько нам нужно заработать очков. Допустим 10 очков в 7 матчах. Условно, 50 рублей за 1 очко. 10 очков – 500 рублей игроку, проведшему все матчи и получившему оценку 4 в каждом из них. Стоимость каждого сверхпланового очка увеличивается двукратно, то есть 100 рублей, а каждое не набранное очко означало те же 100 рублей, но со знаком минус. Таким образом, это означало, что если команда, вместо 10 очков по плану, набирала 5, то есть 50% от плана — сумма премии равнялась нулю. Это не так сложно, как выглядит, по крайней мере, в команде все понимали хорошо (смеется).
- Андрей Овчинников в своем интервью говорил, что вы умели надавить на нужные места и настроить команду.
- Если игроки так говорят, значит, получалось (улыбается)
- Вы долгое время возглавляли вторую сборную СССР – какая, все-таки, была ее функция?
- В советском союзе в то время игроков уровня Национальной сборной было, по крайней мере, на две-три команды, и задачей второй сборной была подготовка ближайшего резерва для Национальной команды. В первую очередь за счет международных игр с соперниками такого же уровня других хоккейных стран. Чаще всего, мы играли серии матчей в Канаде, с родоначальниками хоккея, после которых мы, действительно, получали ясный ответ — готов ли хоккеист выступать на высоком уровне. В составе команды всегда были, кроме достаточно опытных игроков, один-два хоккеиста, хорошо зарекомендовавшие себя на уровне молодежной сборной СССР. Чаще всего, конечно, в команде были игроки ЦСКА и Динамо Москва, но и игроки Сокола не были обижены вниманием. Как-то раз перед Олимпиадой 84-го года, мы поехали в США, на серию матчей с американской Олимпийской командой. Я тогда был главным тренером, а Игорь Дмитриев из Крыльев Советов должен был быть моим помощником. Но Крылышки неважно выступали в чемпионате и руководство клуба решило не отпускать Игоря, а дать возможность в перерыве подтянуть команду. На его место предложили Бориса Михайлова, тренировавшего ленинградский СКА, но и там руководство приняло такое же решение, как и по Дмитриеву. В итоге я оказался один. Следует сказать спасибо, как руководству Сокола, так и моим помощникам Александру Фадееву и Брониславу Самовичу, которые прекрасно справлялись с командой в мое отсутствие.
- Мы два раза играли с командами НХЛ в Киеве во время турне клубов этой лиги по СССР. С Калгари и Миннесотой. Калгари завоевал Кубок Стэнли в предыдущем сезоне, и представлялось очень интересным оценить соотношение сил между обладателем столь ценного трофея североамериканского хоккея и представителем высшей лиги.
- Тогда в составе Калгари уже играли советские игроки…
- Да, это были Сергей Макаров и Сергей Пряхин. Пряхин был самым первым хоккеистом, которому руководство СССР официально разрешило переход в клуб НХЛ. Хорошая команда была у Калгари. Не могу сказать, что мы были перепуганы, но волнение и желание достойно сыграть были. Считаю, что провели матч неплохо. (Сокол проиграл 2:5 – прим. авт.)
- Особой накачки сверху от руководства перед этим матчем не было?
- Нет, такого не было. Нам вообще повезло, что у нас было такое высшее руководство, а именно Сологуб Виталий Алексеевич. Профсоюзный руководитель, член политбюро, авторитетный, разумный человек. Естественно, он не был хоккейным экспертом, не пытался навязывать свое мнение, как это делается зачастую в современных игровых видах спорта в Украине и России — каких хоккеистов приглашать в команду, кого и с кем ставить в основной состав. Но как руководитель высокого ранга хорошо понимал общие принципы и динамику построения коллектива, способного добиваться успехов на самом высоком уровне. Поэтому он мог сказать: «ребята, сыграйте достойно». Никакой политической накачки не было. А Миннесоту мы обыграли безоговорочно — 5:0.
- Найда тогда забросил три шайбы…
- Наверное, Толя до сих пор вспоминает это с удовольствием и гордостью. Как говорится, есть, что рассказать внукам. В этом матче в составе Сокола выступал американский хоккеист Тодд Хаджи, кстати первый иностранный хоккеист в СССР. Он был родом из Миннеаполиса, с детства болел за North Stars, и было бы неправильно не дать ему сыграть хотя бы несколько смен.
Сокол, на то время, вообще во многом был пионером. Мы первыми заключили договор о сотрудничестве с канадской командой НХЛ Джетс, из почти «украинского» города Винипега. Благодаря этому Тодд один сезон был в составе Сокола. В свою очередь, Джетс пригласил меня принять участие как тренера в предсезонном тренировочном лагере команды. Наверное, это было бы безумно интересно и полезно, но в высшей лиге уже начался сезон, и мне пришлось отказаться от приглашения. Вместо себя я делегировал Александра Сеуканда, тренировавшего наш фарм-клуб ШВСМ. Мне все же удалось побывать на матчах Джетс в серии плэй-офф, после окончания нашего сезона — почерпнул много нового и полезного.
Но вернемся к «приключениям американского хоккеиста в СССР». Представьте себе то время! Перестройка-то-перестройкой, но как тогда любили говорить: «в период демократии и гласности не забывайте о Комитете Госбезопасности». В Советском Союзе было много закрытых городов, тот же, Горький, к примеру. Но хорошо, что у Хаджи фамилия подходящая была, можно сказать, украинская или болгарская — почти славянская. Вот и возили его с собой. Тогда ведь для посадки в самолет паспорта не нужны были — достаточно было списка команды с паспортными данными. Тодд же был официальным хоккеистом Киевского совета «Зенит», как и остальные игроки, и даже имел удостоверение работника организации.
- В турне по США Федерация хоккея СССР направляла клуб, занявший по итогам предыдущего сезона, третье-четвертое место, так как соперниками советских клубов были не только команды американских университетов, но и фарм-клубы команд НХЛ из лиг АХЛ и ИХЛ (она прекратила свое существование несколько лет назад). Это турне осталось в памяти не только хоккейными матчами, но и тем, что в декабре месяце мы провели один матч со студенческой сборной США во Флориде, и гостеприимные хозяева пригласили нас в Disney World (на фото). Хотя мы уже вышли из детского возраста, но удовольствие получили неописуемое. В новогодний перерыв команды высшей лиги направлялись на международные матчи согласно своему уровню и уровню соперников, то есть вопросу успешного выступления и престижу придавалось большое значение. Поэтому Сокол, находившийся в тот период постоянно в пятерке ведущих команд, принимал участие в Кубке Шпенглера в Давосе, в турне по Финляндии, Швеции и так далее. Поездки были, как правило, коммерческие, таким образом, мы зарабатывали хорошие деньги для Федерации хоккея СССР и кое-какие для себя.
- За океаном нашим парням предлагали перейти к ним или такого при вас не было?
- В Соколе такого не было, по крайней мере, мне об этом неизвестно. А вот, когда я работал в молодежной сборной, Мишка Татаринов пришел, и рассказал, что к нему пришли в гостиничный номер и принесли «чемодан денег» — 70 тысяч долларов. Предложили подписать контракт с Вашингтон Кэпиталс и прямо из Финляндии, где проходил чемпионат Мира, улететь в Штаты. Что и говорить, в то время, сумма была, конечно, серьезная, тем более, для молодого советского хоккеиста. Спрашивает: «Что мне делать?» Отвечаю: «Ничего. Ты им отказал?» «Да!» «Ну, вот и все, я никуда и никому не скажу об этом». Ведь с нами в составе делегации был всегда «чекист» и мы, конечно, знали кто он.
Для хоккейных команд заграничные поездки, в то время, имели, кроме спортивного, и другие интересы — знакомство с новыми городами и странами, возможность что-то приобрести для себя и семьи. Но эти поездки не всегда были коммерческими, то есть выигранные матчи не оплачивались. Как я уже говорил, у нас были хорошие, дружественные отношения с командой Ильвес из города-побратима Киева, Тампере. Ежегодно мы обменивались визитами, и игроки обеих команд хорошо знали друг друга, просили купить и привезти что-то. В силу того, что в Финляндии алкоголь стоил не дешево, они просили привезти водку, шампанское. Таким образом, у наших ребят был «небольшой бизнес» и мы, тренеры, закрывали на это глаза — ведь эти поездки были не коммерческими, а суточные ничтожно малы.
- ЦСКА, когда ехал играть с командами НХЛ, брал усиливаться ребят из Сокола: Христича, Степанищева – это из-за травм армейцам хоккеистов не хватало или другая причина?
- Причина была в том, что ЦСКА хотел укрепить состав нашими ведущими игроками. И не только армейцы. В сезоне 1990-91 годов, воскресенский Химик провел серию матчей с клубами НХЛ и они пригласили для усиления в состав Ширяева, Найду и меня в тренерский штаб.
- Не боялись отпускать ребят, чтобы не потерять потом их навсегда?
- А чего боятся? Бойся не бойся, но если захотят и так заберут. Тем более, почему бы не поехать ребятам поиграть с НХЛ, если есть возможность? Кроме того, у нас были хорошие условия, красивый город, прекрасное отношение к команде и, главное, атмосфера в коллективе была такой, что желавших по своей воле покинуть клуб не было.
- Целая плеяда игроков того Сокола сейчас работает тренерами: Куликов, Голубович, Шастин, Степанищев, Демин, Земченко, Овчинников, Сибирко, Исламов, Юлдашев...Обращались ли они к вам за советом, вели ли конспекты, когда вы их тренировали?
- Нет, за советами никто не обращался, поскольку я длительное время работал за пределами Украины — в Финляндии, в России, встречаться приходилось не часто. В период моей работы в Национальной сборной Украины в 1998-2003 годах, я часто готовил «игровые инструкции» по тактике нашей общекомандной игры — ведь иногда сборы перед соревнованиями были трех-четырехдневные. Так, например, было перед решающей квалификацией на ОИ-2002, которая проходила в Норвегии, в Осло. На этот турнир в наш тренерский штаб, по просьбе Анатолия Николаевича Хорозова, я включил тренера Беркута, Сашу Куликова, с целью дать ему возможность набраться опыта на высоком международном уровне. После турниров я просил вернуть эти «инструкции». Иногда несколько экземпляров не возвращались, как от игроков, так и от тренеров. Хочется надеяться, что получили что-то полезное для себя в тренерской работе. Возможно, это можно считать советом (смеется).
- Вам приходилось играть против команд своих бывших подопечных?
- В прошлом сезоне в КХЛ нижегородское Торпедо четыре раза встречалось с нижнекамским Нефтехимиком, возглавляемым Володей Голубовичем и его помощником Валерой Голдобиным. Мы проиграли все матчи, и естественно, я был огорчен этим, но с другой стороны — хоть проиграли «своим». Конечно, общались как до игры, так и после. О чем говорили? Как обычно о хоккее и о семьях — ведь мы много лет прожили в одной «хоккейной семье».
.jpg)
- Поехал я туда только потому, что в тот период «перестройки», началось по существу уничтожение спорта, в том числе и хоккея, в Украине. Многие игроки, отдавшие Соколу свои лучшие годы, изъявили желание продолжить свою карьеру за рубежом, чтобы хоть немножко заработать на жизнь. Благо, что в связи с перестройкой, такая возможность появилась, и я не имел морального права препятствовать выбору игроков.
Финансирование со стороны спортивных обществ профсоюзов Украины практически прекратилось, и львиную долю рабочего времени занимало добывание средств к существованию, чем собственно тренерская работа. Естественно, хотелось все-таки совершенствоваться как тренер, а не как административный работник, да и проработав в течение пятнадцати лет в одном клубе, чувствовал, что необходим новый вызов. Пару лет до этого меня настойчиво приглашал московский Спартак, но Москва всегда была для меня в спортивном плане оппонентом, хотя и понимал, что возможностей для роста там больше. Но, по моему мнению, такой переход выглядел бы, как «предательство» по отношению к Киеву и Украине, предоставившим мне возможности в становлении тренером. Это была одна из причин выбора новым местом работы команды Ильвес в Финляндии, к тому же, как я уже говорил, у нас были дружеские отношения с этим клубом, руководство которого неоднократно заявляло о желании видеть меня во главе их команды. В то время финский хоккей не входил даже в шестерку хоккейных держав и был, по существу, чуть ли не полулюбительским. Например, практически во всех командах SM-лиги было три-четыре игрока профессионала, остальные же еще и работали. Я понимал, что работа предстоит тяжелая — клуб взял курс на омоложение, что не снимало важности результата и, конечно, языковые проблемы и различие в менталитете создавали дополнительные трудности. Таким образом, подписав контракт в формате 2+1, надеялся что вскоре ситуация измениться к лучшему и я смогу вернуться в родной Киев. Но, как говорится, нет ничего постояннее временного. Спустя месяц после начала работы в Ильвесе, в августе 1991 года, произошел путч, СССР развалился, Украина провозгласила независимость. Узнал я об этом на тамперевской Арене, от моего давнего друга Дэйва Кинга, находившегося со своей командой, сборной Канады, на турнире Кубок Тампере. Он меня так горячо поздравлял с Независимостью Украины, что я не сразу понял, что он имеет в виду — ведь информация из финских СМИ, до меня «не доходила», в связи с незнанием языка. Пришло время возвращаться домой… А куда уезжать? Ребенок пошел в школу, вроде бы уже финский мальчик стал. В итоге в Финляндии я проработал в клубах SM-лиги и первого дивизиона тринадцать лет, а в одном из них восемь – это вообще рекорд. За это время финский хоккей стал таким, каким мы его знаем сейчас — профессиональным, во многом перенявшим методику работы от нас, советских тренеров, Бориса Майорова, Владимира Юрзинова, Анатолия Богданова.
Многие финские хоккеисты, поработавшие под нашим руководством, стали успешными тренерами. Так, например, игравшие в моих командах игроки, став тренерами, работали или работают в КХЛ: Кари Хейккиля (Ярославль), Раймо Сумманен (Омск), Петри Матикайнен (Омск), а экс-главный тренер сборной Финляндии, нынешний тренер СКА Юкка Ялонен, был моим помощником в Ильвесе.
В материале использованы фото из личного архива Анатолия Богданова
Продолжение читайте завтра на нашем сайте в заключительной третьей части интервью, в которой Анатолий Васильевич Богданов расскажет о работе в сборной Украины, нижегородском Торпедо, и поделится своим взглядом на ситуацю в украинском хоккее...
Сергей Гапшенко, Александр Геенко iSport.ua
Ось що хочу сказати з цього приводу...