Видеотренер «Трактора» Дмитрий Христич в интервью — о КХЛ, НХЛ, Николишине, Гретцки, украинском хоккее и гольфе.
-Не все болельщики «Трактора» понимают, зачем команде видеотренер. В чем заключается ваша должность?
– Видеотренер – это видеооператор с расширенным функционалом, в обязанности которого входит не только запись матча, но и разбор его по частям, чтобы информация была как можно быстрее доступна для тренеров – после матча или при подготовке к следующему.

– Говорили, что для этого купили какое-то уникальное оборудование.
– Не знаю, подходит ли слово «уникальное». Это оборудование – компьютерная программа, которой пользуются во всем мире многие команды, и не только хоккейные. Эта программа позволяет быстро и гораздо эффективнее разбирать прошедшие матчи, готовиться к новым играм.

– У вас был до этого такой опыт работы?
– Когда я работал в сборной Украины, у нас был видеооператор, который владел навыками работы с этой системой. Так что мы видели, как эффективно и быстро видео может быть доступно из записей. Для меня это было не ново, но пришлось поучиться.

– Предложение «Трактора» приняли с радостью?
– Да, я уже давно хотел вернуться в большой хоккей. С чего начинать, было не так уж важно. Я в основном проводил время на Украине, а там хоккею уделяется не очень большое внимание.

– Вас пригласил именно Андрей Николишин?
– Да.

– Вы с ним друзья?
– Да.

– На игроков, работающих на предсезонке, смотрите с завистью и сожалеете, что у вас все закончилось, или думаете: «Слава богу»?
– Я чувствую, что нахожусь в ритме хоккейной команды и участвую в ее жизни. Быть может, это не так заметно, но я все время в тренерском штабе, мы обсуждаем многие вещи, советуемся друг с другом. Жизнь бурлит, и мне приятно это осознавать. Сожаления… К этому надо относиться, как к неминуемому. Все знают, что есть юность, молодость, зрелость, старость. Все идет своим чередом. Ребятам, у которых все впереди, если и завидовать, то только по-хорошему. Им нужно самим узнать, что перед ними большие возможности, что надо работать, чтобы чего-то достичь.

– Много разговоров ходит об очень тяжелой предсезонке, которую проводит Андрей Николишин. Как вы ее оцените?
– Мне сложно сказать, потому что в НХЛ как таковой предсезонки не было, все игроки готовились самостоятельно. Так у меня происходило из года в год. Я узнал, что такое предсезонка, только в конце своей карьеры в Магнитогорске. Тогда я вспомнил, что было у меня в юношестве в киевском «Соколе». Не знаю, как в последнее время проходило межсезонье в российских клубах, но сезон длинный и нужно заложить фундамент. Не зря говорят – тяжело в учении, легко в бою. Главное, чтобы ребята были в тонусе, когда начнется чемпионат.

– В этом случае все обычно вспоминают про «крикуновские баллоны». У Николишина есть что-то подобное?
– Андрей Васильевич пытался разнообразить тренировочный процесс. Ребята бегали, бросали гири, тяжелые мячи. Работа была не монотонная, не скучная, было интересно.

– Бросали гири?
– Да, на стадионе имени Елесиной. Там есть замечательная площадка для пляжного волейбола. И ребята кидали гири, мячи под 10 килограммов весом. Пришлось двигаться, бороться, чем-то это было похоже на хоккей.

– Вы не удивились, когда он первым делом повел команду на бадминтон?
– Я не удивился потому, что знаю – Андрей любит многие виды спорта. Слышал, что в прошлом году они ходили на водное поло. Хоккей – вид спорта такого широкого спектра, что все мышцы должны работать, а игрок обязан обладать командным чувством.

– На том же бадминтоне возникло ощущение, что у вас такая тренерская банда, в хорошем значении этого слова.
– (Смеется) Посмотрим, какая у нас «банда». Опять же все сводится к тому, чтобы создать атмосферу в команде, чтобы хоккеисты могли показать свою лучшую игру. Четверо человек из шести в тренерском штабе уже давно знают друг друга, мы играли вместе в России и в НХЛ. Нас можно назвать друзьями, единомышленниками. Мы собрались здесь с одной целью.

– Когда Николишин еще был игроком, многие уже видели в нем тренера. У вас было такое ощущение?
– Да, я знаю его семью и то, как Николишин воспитывал своих сыновей. Я видел, как они хотят ему подражать, как он играл с ними в разные вида спорта. Оба его сына занимаются хоккеем. Было видно у Андрея желание, стремление.

– Видно, что он получает удовольствие от своей работы.
– Конечно, а как по-другому? Мы должны расценивать наш труд не как работу, а как любимое занятие.

– Вы, как уже сказали, знакомы практически со всем тренерским штабом и руководством. С Сергеем Гомоляко вы вместе играли на МЧМ-1989 года, знаете друг друга с тех пор?
– Да, еще и с Владимиром Цыплаковым. Дело в том, что с 1990 года я отсутствовал на этой части земного шарика. Но опять-таки в конце карьеры мы с Сергеем Юрьевичем пересеклись в Магнитогорске. Перед тем, как его обменяли, мы месяц вместе поиграли. Теперь судьба опять свела через Николишина.

– Ваша карьера началась бурно – золото МЧМ-1989 года, ЧМ-1990…
– 1990 год был действительно очень бурным. Глядя назад, я даже с трудом поставлю все в хронологическую таблицу, но все это было – факты остаются фактами. Конечно, было интересно все это прожить. Также забывается еще такой турнир, как Игры доброй воли. Это были летние соревнования, но участвовали два зимних вида – хоккей и фигурное катание.

– На Играх доброй воли из сборной сбежал Сергей Федоров?
– Да, когда мы прилетели на Игры доброй воли, на следующий день Федоров исчез.

– Как восприняли это в команде?
– Так были прецеденты. Могильный уже показал, как это делается. Как восприняли? Должным образом. В то время шел распад Советского Союза. Появилась возможность, они так и сделали. Что предприняло руководство? Собрало у всех паспорта и все.

– Что чувствовали в то время игроки? Страна рушится…
– В такое время остается только переживать, по большому счету ты ничего не можешь сделать. Другие люди творят эти вещи. Остается только заниматься своим делом.

– У многих в России есть ностальгия по тем временам. Как у вас?
– Только на том уровне, что и у всех, – воспоминания о детстве и юности. При том строе ничего хорошего мы не видели, никакой свободы не было. Пожив в Америке, я понял, что такое свободный человек, так намного лучше жить.

– Когда вас выбрал «Вашингтон» в 1988 году, вы вообще знали, что такое драфт?
– Я про это дома в Киеве услышал во всесоюзных новостях по телевизору. Я даже не знал, что такое драфт. Ну выбрали, так выбрали. На чемпионате мира ко мне подходили скауты из «Вашингтона», они спрашивали, хочу ли я поиграть в НХЛ. Я отвечал, что не против, но не знаю, как это делается. Мне сказали не волноваться. Они напрямую вышли на киевский «Сокол» и договорились. Приняли решение без участия Москвы – Советский Союз не распался, официально разбежались в 1991 году, но спорт тогда уже начал делиться.

– Вячеслав Фетисов говорит, что игроки должны уезжать в 28 лет, Федоров – в 25. Вы как думаете, когда лучше?
– Такая тенденция была как раз в 90-х годах, что хоккеисту нужно уезжать в 28 лет, чтобы 10 лет он отыграл в чемпионатах Советского Союза. Я думаю, что игрок должен распоряжаться собой, как он хочет. Каждому свое. Если он свободен, как спортсмен, и имеет возможность попробовать, а если не получится – вернуться, то почему нет? Есть люди, которые боятся перемен, их устраивает все здесь. Например, Алексей Кайгородов, его выбрали на драфте, а он даже не собирался ехать и сделал неплохую карьеру в России. Единого пути не существует.

– Сейчас за океан поехала новая волна российских игроков. Это хорошо или плохо?
– В этом случае задают вопрос, хорошо это или плохо для сборной. Многие ли из них приживутся, заиграют? Как они станут относиться к своему делу, так у них и будет получаться. Зависит от отношения – будет ли оно как у истинных профессионалов или нет.

– Знакомы ли вам выражения «поехать за мечтой», «поехать в лучшую лигу мира»?
– Надо учитывать, что там никто никого не ждет. Как и здесь, в НХЛ тоже придется доказывать. Вот, например, Александр Болдюк, который все больше понимает, что и в России нужно очень много работать. Когда туда приезжаешь, не получаешь большого кайфа, надо работать и показывать, что ты можешь. А насчет хорошей жизни там – и здесь условия неплохие, главное – что ты показываешь на льду.

– Много говорилось, что КХЛ может догнать НХЛ. Что не получилось?
– А по каким параметрам догонять и перегонять? По зрелищности? Но там маленькие площадки, а матчи больше устроены как шоу. Здесь в России, я считаю, сейчас это тоже есть. Не очень правильно сравнивать, кто что может, кто на что горазд. НХЛ больше ста лет, в КХЛ идет только восьмой сезон.

– Вы считаете, что стоит переходить на североамериканские площадки?
– На большом льду играют везде, на маленьких – только в Северной Америке. Не обязательно переходить, синюю линию отодвинули, зоны убавили – хоккей тоже становится более зрелищным.

– Андрей Назаров говорил, что приехал в НХЛ, как в джунгли: «Сидят в раздевалке звери с мрачными рожами и огромными разбитыми кулаками». Вы что-то подобное чувствовали?
– Когда попадаешь в страну, где говорят на другом языке, разные мысли могут посещать. Однако, когда ты выходишь на тренировки и игры, хоккей выравнивает и попадаешь в свою среду. Хоккей – это ради чего мы туда и поехали.

– Вы знаете, какое самое популярное видео на YouTube с вашим участием?
– Нет.

– Драка «Торонто» – «Филадельфия» 1999 года. Помните ее?
– Помню. В той команде выставили тафгая и у нас Тая Доми. Самое интересное, что он там несильно участвовал, все ездил и показывал, как он в какого-то стреляет. У него свой был подход к этому матчу. Потерзались немного… Я помню, сцепился с Беруби, мы с ним играли в «Вашингтоне». Боремся-боремся, он голову поднимает и говорит: «Ты что здесь делаешь? Ты же не тафгай» – «Не знаю». Он потом меня отпустил и перешел на другого, искал себе подобного. Помню, меня потом сзади схватили и выбросили.

– Какие воспоминания остались от работы вместе с Доми?
– На то время он даже стал набирать очки, играя с Сундином, – где-то бросил, где-то пас отдал. Поэтому драка даже отходила на второй план, но зачинщиком он оставался. К тренировочному процессу всегда относился как профессионал.

– Многие говорят, что в жизни тафгаи – совсем другие люди.
– Конечно, в жизни он был другой человек. Тафгай – это тоже профессия. Такая у них работа – одеваешь маску другого человека и выполняешь свои обязанности.

– В «Лос-Анджелесе» у вас как раз тройка был с Ячменевым и Цыплаковым?
– Там очень часто менялись звенья, но таким сочетанием тоже выходили. Сколько я там играл, старались держаться вместе, там еще был Денис Цыгуров. Два сезона с «Лос-Анджелесом» мы не попадали в плей-офф, клуб был банкротом – но мы это не ощущали. Вместе с Гретцки поиграли три четверти сезона, потом его обменяли. Команда находилась в перестроечном режиме.

– Виталия Ячменева в каждом интервью без исключения спрашивают про то, как он выступал с Гретцки. Грех не спросить и вас, каково было играть вместе с Великим?
– Не обладая большими габаритами, он демонстрировал впечатляющую статистику, участвовал в большинстве забитых голов. Прекрасно видел поле, умел обращаться с шайбой на высоком уровне. Профессионал, талантливый хоккеист.

– Это не Гретцки пристрастил вас играть в гольф?
– Нет, не он. Я уже тогда играл в гольф. Во время выступления за «Вашингтон» я и Бондра начали вместе учиться играть. С тех пор я полюбил этот вид спорта и стал заниматься в свободное время. В «Лос-Анджелес» Гретцки приглашал ребят из команды и меня в том числе.

– Для русского человека гольф – это пока дико. Что в нем такого привлекательного?
– Почему дико? Тем более что гольф стал олимпийским видом спорта. Я связан с ним на Украине и знаю, что в России он тоже есть и на более высоком уровне, близком к европейскому. Эта игра, на первый взгляд, не нуждается в силовых качествах, но это совсем не так. Во время матча ты проходишь около 10 километров пешком. При ударе по мячу не нужно столько силы, однако необходима концентрация. И это все на протяжении 4-5 часов, плюс разминка. Сами соревнования проходят четыре дня, до турнира – еще два, всего – шесть дней в неделю. Сутки на перелет – и новое соревнование. То есть у мировых гольфистов очень загруженный график. Но опять же гольф интересен тем, что люди могут приходить после работы в расслабленном состоянии, не ходить пешком, а ездить на тех же машинах. Кто-то любит курить сигары во время игры. Сочетаются и спорт, и отдых. Но, как бы то ни было, концентрация всегда нужна. Благодаря специальной системе в одной компании могут играть люди разного уровня подготовки. Это интересно.

– С Гретцки с тех пор какие-то отношения поддерживали?
– Нет, но при встрече, конечно, могли сказать друг другу «привет».

– Сам Лос-Анджелес впечатлил?
– Во-первых, климатические условия там шикарные, очень много солнечных дней. Конечно, бывают зимние периоды, когда проливные дожди, но в основном – солнце и хорошо. Огромный миллионный город, много народа. Человек, попавший туда, увидит все в больших размерах.

– Голливудские звезды на хоккей ходят?
– Да, ходили. Только имена вспомнить не смогу.

– Ваша карьера пошла на спад после истории с «Бостоном»?
– После «Бостона» я подписал контракт, который стал для меня последним, и карьера в НХЛ закончилась. Но там и травмы давали о себе знать. Связана эта история или нет, но факт остается фактом, после «Бостона» показатели у меня уже не были такими же.

– Не было желания уступить клубу?
– Когда идет арбитраж, встают адвокаты с одной стороны и с другой и рассказывают, судья слушает внимательно и принимает решения. Ничего такого нет, никто на личности не переходит. Я там присутствовал, и сначала выступали адвокаты с моей стороны. Думаю: «А я ведь еще мало прошу!» Потом встают юристы со стороны команды: «Эти цифры – совсем не то». Слушаю и думаю: «Что они меня вообще тогда взяли, если я такой плохой?» Лучше игроку на таких мероприятиях не присутствовать.

– Символично, что карьеру в НХЛ закончили там, где и начинали, — в «Вашингтоне»?
– Так получилось. Кружочек сделал – покатался на западное побережье, на восточное, в Канаде побывал.

– Там у вас была внушительная диаспора – Гончар, Зубрус, Николишин…
– Большего всего – семь человек – было в «Торонто». Семь из основного состава – треть команды это точно! Как таковой диаспоры не было, в то время игроки уже свободно общались на английском языке, все уже были поигравшие в НХЛ. В начале, в 90-х годах, запрещали русских селить друг с другом, чтобы они растворялись в говорящей среде.

– Говорят, Андрей Николишин вас разыгрывал.
– И не только меня. Всех разыгрывал. Помню, первое апреля. Нам как раз дали выходной, и я в то время полетел к семье в другой город. 1 апреля возвращаюсь из аэропорта на такси прямо на тренировку. Звонок от Андрея, говорит: «Выручай, выехал из дома, а бензин закончился». Я без машины, приехал на каток, отправил человека, который помогает команде. Я волнуюсь за него, опаздывает, получит штраф за этого. А он выходит из-за угла. «Как ты так мог! Меня хотел подставить, чтобы я опоздал на тренировку?» – «Нет, не боись. С Первым апреля!». Короче, обиделся на него, пару дней ходил злой. Но потом понял, что это для веселья, ничего страшного не было. Тем более, как получилось, никто не пострадал.

– Вспоминая свою карьеру в НХЛ, какое событие можно назвать самым–самым?
– Вспоминается Матч всех звезд, причем я участвовал два раза. Первый – Запад против Востока, второй – Европа против Северной Америки. Даже не могу сейчас вспомнить подробности, настолько мне приятно было там находиться на этом празднике хоккея.

– Ходили слухи, что игроков НХЛ атаковала мафия. Русские, украинские мафиози вас не тревожили?
– Историю с Твердовским имеете в виду? Про Буре тоже ходили слухи. Я не могу ничего сказать, с подобными «предложениями» ко мне не подходили.

– За историей с Вячеславом Войновым следите?
– У многих в семьях не все так гладко, выносить на публику – это уже крайности. Я думаю, это понимают все участники: и девушка, что она неправильно поступила, и Слава – не так все-таки надо решать вопросы. Войнов же челябинский? Сергей Юрьевич (Гомоляко) говорит, что будем его приглашать сюда. Поедет он или не поедет – второй вопрос. Желаем Войнову скорейшего возвращения в хоккей, где он будет выступать – уже как получится.

– Вы говорили, что судитесь в Америке. Успехи есть?
– Успехов нет, главное – чтобы не затихло.

– Рядом с хоккеистом обычно крутятся разные люди, предлагают бизнес-проекты…
– Так хочется вернуться к самому себе и сказать: «Что ты делаешь??? Подумай получше». Предложение звучит заманчиво, поверил – и забыл, потому что есть любимая работа. Делаешь свое дело и не понимаешь, как тебя «нагревают».

– У вас с Николишиным тоже есть бизнес-дела?
– Коммерческая тайна!

– Слышали, бывшие игроки НХЛ подают в суд на лигу?
– Что-то слышал, но конкретно не знаю. Кто-то придумал, что хочет денег заработать. Ты выходишь на поле на свой страх и риск. Я думаю, выбрав профессию хоккеиста, ты должен придерживаться таких правил. Лига много делает для улучшения условий игры и предотвращения травм. Не знаю даже, чем они это мотивируют – не могут жить дальше из-за травм?

– Заметили, что в США принято судиться – по поводу и без?
– А в России разве такого нет? С ЖКХ судятся и звезды, и простые люди. В Америке просто эта система давно, в России – в последнее время. Почему бы этим не пользоваться, считают некоторые люди и разводят все это, чтобы не скучать.

– С бывшей женой-американкой общаетесь?
– Нет, только с сыном. Пока учится, играет в американский футбол. Я у него спрашивал, говорит – не собирается дальше идти, мама сказала, что это травмоопасный вид спорта. Будет учиться. Хотя успехи есть, играет за старших – и в нападении, и в защите.

– Игроки, которые выступают в Америке, возвращаются совсем другими людьми. Не могут даже выбросить бумажку мимо мусорки. Вы заметили в себе такие изменения?
– Да, есть такое. Так же лучше, зачем мусорить у себя дома? Это правильный подход к содержанию своей среды обитания. Почему за границей чище, чем здесь? Почему там асфальт и дороги есть, а здесь – построили, а на следующий год приходится перестраивать?

– Дороги не от нас зависят…
– А кто строит дороги? Люди. А кто принимает решение, как их строить? Люди.

– Каково было играть в России, в «Магнитке», после НХЛ?
– В НХЛ предлагали только просмотровый контракт, и у меня появилось желание вернуться в родной хоккей. Посмотреть, что изменилось, потому что за те 12 лет, что я отсутствовал, многое поменялось. Я с удовольствием поехал, но оказалось, что разница большая между маленьким льдом и европейским. Тут надо по-другому относиться к хоккею – больше бегать, нападающим постарше тяжелее. В НХЛ, если ты обладаешь мощью, то на остаточном катании хватает силовой обводки, а здесь уже не успеваешь.

– Главный слух о «Магнитке» тех времен –«витамины», которые были вынуждены принимать игроки.
– И не только в «Магнитке». Я помню, в молодежной сборной СССР такое бывало. По крайней мере, это было не запрещено, потому что допинг-контроли были всегда. Игроку, не знающему фармацевтику, никто конкретно говорить не будет, что он принимает. Идут изменения в правилах допинг-контроля, потому что добавляются новые и новые препараты. Если не нашли, значит, еще разрешено.

– Вы можете сказать, какое сейчас состояние украинского хоккея?
– То, что было в прошлом году, это очень печально. Сезон был почти сорван, его провели буквально за полтора месяца в январе-феврале. На данный момент вроде бы лига образовалась, но опять же организационные вопросы до конца не продуманы, количество команд не определено. Где взять игроков, как создать условия? Многие играют там только потому, что они местные, те же киевляне. Некоторые молодые, которые тоже не могут никуда уехать. Если в России поддерживается и развивается спорт, то на Украине… Сейчас и обстановка другая в связи с этими событиями. Такого, чтобы государство поддерживало развитие любого вида спорта, нет. Поэтому и хоккей на уровне очень невысоком.

– Вас приглашали развивать местный хоккей?
– Я был три раза в тренерском штабе сборной. В последний раз, в 2012-м году, вроде бы неплохо сыграли. Там тенденция какая – на протяжении последних девяти лет каждый год меняют тренеров. Не знаю, зачем.

– Получилось так – Андрей Назаров пришел, вы ушли?
– Да, его поставили как раз вместо нас. Решение было принято руководством «Донбасса», туда пытались подтягивать лучших украинских игроков. С одной стороны, логика в этом была. Но зачем было ставить незаинтересованного человека? Наш тренерский состав мог теснее работать с командой, которая считалась ядром сборной. Но решили так, все эти события… и Назаров ушел. Поехали с Годынюком на чемпионат мира, проиграли все матчи и опустились в третий дивизион. Сейчас уже новый наставник. Каждый раз говорят – дадим несколько лет этому тренеру, а получается так, что не получается.

– В последнее время предложений у вас не было?
– Да там не было ничего. В этом году тенденция есть, что будет полноценный чемпионат. Но команды не все еще заявлены, по 15-17 игроков в составе. Я бы и сам не хотел этим заниматься. В 2011-12 годах тоже была создана ПХЛ, я работал в лиге, в это время хоккей повернулся к людям, а люди – к хоккею. Но опять же команды не соответствовали названию «Профессиональная». Поэтому они не смогли поддержать лигу финансово и исполнять свой же регламент. Тот же самый бардак. Сейчас они опять создают всю по-новому, не знаю, сделают ли выводы из прошлого или нет.

– У вас за Украину душа не болит? В связи с «этими событиями»?
– Кроме как переживать, я ничего больше не могу сделать, потому что политика – это не мое. Кто там что делит… Не хочется даже понимать. Есть только надежда. Люди, которые живут там, говорят: «Нам все равно, какая власть, перестаньте стрелять».

– Вы знаете, какой самый популярный в Челябинске украинский хоккеист?
– Костя? Да, с Касянчуком я знаком, мы играли в сборной вместе. Слышал, что он сейчас готовится к чемпионату Украины, будет играть в «Дженералз». Это команда, которая очень сильно хочет играть, и заявляется даже двумя коллективами. Наконец будет хоккей во дворце спорта в центре Киева.

– Что вы сейчас ждете от работы в «Тракторе»? Что эта команда для вас сейчас значит?
– Я хотел вернуться в большой хоккей, участвовать в жизни команды, добиваться успеха вместе. Андрей Николишин хочет построить работу так, чтобы у каждого члена этой семьи было свое задание, а общее дело – это, конечно же, Кубок Гагарина.

allhockey